Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация - Страница 96

Уже 5 ноября (фактически первый рабочий день правительства Народного единства) Альенде распустил и мобильные отряды карабинеров, которые вызывали ненависть трудящихся жестокими действиями против манифестаций и забастовок.

Альенде считал, что после победы Народного единства у МИР нет никаких оснований для вооруженной борьбы – активисты МИР могли теперь со всеми силами включиться в легальное строительство социализма в Чили. Альенде по-прежнему относился к молодым активистам МИР как к «заблудшим детям», которые борются за справедливость несправедливыми методами. Однако для миристов насильственные действия были своего рода оправданием самого существования организации – ведь помимо них члены КПЧ и СПЧ тоже считали себя марксистами-ленинцами.

Уже в начале декабря 1970 года миристы столкнулись с активистами комсомола на выборах в руководство студенческой организации Консепсьона. Вооруженные бойцы МИР окружили членов молодежной организации КПЧ, которые расклеивали постеры. Раздались выстрелы, один из членов МИР был убит, несколько человек с обеих сторон – ранены.

Альенде лично занялся урегулированием конфликта, пригласив конфликтующие стороны на беседу. В конце концов, было решено, что левые выставят единого кандидата – члена МИР. Президент даже предложил лидеру МИР Мигелю Энрикесу пост министра здравоохранения, если партия войдет в Народное единство и прекратит самовольные незаконные акции. Интересно, что и сам молодой Альенде начинал когда-то с поста министра здравоохранения в правительстве Народного фронта.

Однако миристы решили лишь использовать доброту и великодушие Альенде в своих целях. Участие в ГАП помогало партии получать оружие и проводить военные тренировки для членов организации. Вышедший по амнистии на свободу лидер боевого крыла МИР Лусиано Крус стал создавать в стране тайные склады стрелкового оружия – естественно, без ведома Альенде.

ЦРУ и британское посольство всячески пытались нащупать контакты МИР с кубинским посольством в Сантьяго, чтобы использовать это в пропагандистских целях борьбы против Альенде. Ничего другого американцам пока и не оставалось. После провала «дела Шнейдера» армия вела себя тихо, а правая оппозиция находилась в настоящем нокауте. Тем не менее ЦРУ в ноябре 1970 года предложило попытаться изолировать Чили в ОАГ, хотя само же и признало, что такие попытки могут бумерангом ударить по США.

Главным врагом Альенде в Вашингтоне по-прежнему был Киссинджер. Он критиковал заместителя госсекретаря по Латинской Америке Чарльза Мейера (ранее – член руководства концерна «Сирс», тот получил свой пост благодаря протекции Дэвида Рокфеллера) за «пораженческие» настроения. Мейер, однако, в середине ноября 1970 года пришел к выводу, что «любая попытка в настоящее время создать объединенную оппозицию Альенде абсолютно безнадежна. ХДП так серьезно расколота на фракции, что нет никакой основы для строительства солидной политической оппозиции».

После позорного фиаско ЦРУ с Вио в Белом доме твердо решили, что любая попытка свержения Альенде теперь должна выглядеть так, как если бы ее осуществляли исключительно чилийцы. Но таких чилийцев на горизонте пока видно не было.

6 ноября 1970 года состоялось заседание СНБ США, посвященное событиям в Чили. Госсекретарь Роджерс выразил мнение, что надо лучше подготовиться и все же свергнуть Альенде. Министр обороны Лейрд его поддержал: «Надо делать все, чтобы нанести Альенде вред и свергнуть его». По итогам заседания был принят меморандум СНБ номер 93, который формулировал политику США в отношении Чили следующим образом: «1) официальная позиция Соединенных Штатов будет корректной, но прохладной, чтобы не дать правительству Альенде оснований для мобилизации внутренних и внешних сил в свою поддержку для консолидации режима; 2) Соединенные Штаты будут стремиться максимально ужесточить давление на правительство Альенде, чтобы предотвратить его консолидацию и ограничить его способность проводить политику, направленную против интересов США и стран Западного полушария».

Основной упор в борьбе против Альенде было решено сделать на меры экономического давления.

Между тем и Альенде прекрасно понимал, что отношение населения к политике Народного единства будет, прежде всего, зависеть от экономических успехов левого правительства – чилийцы должны почувствовать улучшение своего каждодневного существования.

Народное единство получило от Фрея незавидное экономическое наследство, которое было еще больше подорвано саботажем ЦРУ и чилийских правых осенью 1970 года.

Как уже упоминалось, в 1967–1970 годах чилийская экономика практически не росла, что было вызвано жесткой монетаристской политикой ХДП. Индекс промышленного производства, если взять показатели 1968 года за 100 %, вырос в июле 1970 года до 116 %, но в сентябре опять упал до 100 % и до конца года балансировал на уровне 107–108 %.

Ограничение зарплаты не подавило инфляцию – наоборот, только в 1970 году цены на потребительские товары в Чили выросли на 35 %. Во многом это было обусловлено рекомендациями МВФ – Чили два раза в месяц девальвировала свою валюту, что вело к удорожанию импортных товаров (а к ним относились, например, сахар, говядина, пшеница и молоко). Инфляция 1970 года стала самой высокой с 1964 года. Правда, для Чили цифра не являлась рекордной – между 1950 и 1970 годами было семь лет, когда инфляция даже превышала этот безрадостный уровень.

Спад производства и свертывание социальных программ в последние годы «революции в условиях свободы» привели к резкому росту безработицы. В Сантьяго, экономическом центре страны, она выросла с 6,4 % до 8,5 %. На самом деле безработных было гораздо больше – примерно 20 % чилийцев работали неполную рабочую неделю.