Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация - Страница 114

114

Реакция все теснее смыкала свои ряды. 6 декабря было объявлено о создании Национального фронта частной инициативы, в который вошли основные организации предпринимателей Чили и многие союзы гремиалистов.

16 декабря 1971 года ХДП организовала в Сантьяго массовый митинг против «жестокости» правительства. В манифестации также приняли участие члены НП и пиловцы. Кульминация митинга прошла на Национальном стадионе – оппозиция пыталась доказать, что может собрать больше людей, чем Фидель Кастро. Митингующие потребовали немедленно освободить всех арестованных участников марша 1 декабря и распустить левоэкстремистские вооруженные группы.

ЦК СПЧ на своем пленуме 19 декабря на основании оценки событий 16 декабря пришел к выводу, что ХДП окончательно образовала единый антиправительственный фронт вместе с крайне правой Национальной партией и фашистскими молодчиками из ПИЛ. Социалисты призвали правительство ответить на вылазку объединенной реакции ускорением национализации. Одновременно было рекомендовано вообще не выплачивать американским меднорудным компаниям никакой компенсации, объявить мораторий на обслуживание внешнего долга и взять под контроль государства внешнюю торговлю.

20 декабря 1971 года сторонники Народного единства организовали в Сантьяго массовую демонстрацию под лозунгом «Фашизм не пройдет». ХДП ответила на это выдвижением конституционного обвинения против министра внутренних дел Хосе Тоа и отклонением в парламенте многих ключевых положений внесенного правительством бюджета на 1972 год. Было сокращено финансирование по линии министерств финансов, просвещения, внутренних дел, здравоохранения и сельского хозяйства.

23 декабря 1971 года палата депутатов одобрила проект конституционных поправок ХДП, ограничивавших национализацию предварительным одобрением каждого такого акта парламентом.

Таким образом, 1971 год в Чили завершался открытой конфронтацией между Народным единством и объединенной оппозицией ХДП и НП. Катализатором открытого противостояния послужил именно «марш пустых кастрюль». Оппозиция решила планомерно создавать в Чили атмосферу гражданского неповиновения, чтобы спровоцировать вооруженные силы на военный переворот.

Альенде прекрасно сознавал эту опасность. 3 декабря 1971 года он поинтересовался у главнокомандующего вооруженными силами генерала Карлоса Пратса, кого из высших офицеров планируется назначить на ключевые командные посты. По навязанному ХДП Альенде соглашению о конституционных гарантиях президент республики обязался не вмешиваться в процесс назначения высшего командного состава сооруженных сил (то есть фактически генералы назначали сами себя). Пратс справедливо расценил такой интерес Альенде как то, что глава государства нисколько не обманывался насчет истинных целей «спонтанного» «марша «пустых кастрюль». 7 декабря министр обороны Вальдивия вызвал Пратса и передал ему список офицеров, которых Альенде просил учесть при назначениях в гарнизоне Сантьяго. Пратс обещал изучить список, но позднее представил президенту свой собственный. Армия не желала, чтобы глава государства вмешивался в ее кадровую политику.

Во многом подрывная линия вчера еще респектабельной правой оппозиции в конце 1971 года объяснялась солидными достижениями правительства Народного единства в социально-экономической области. Стало ясно, что все прогнозы относительно некомпетентности левого правительства не сбываются и свергнуть его можно только насильственным путем.

Главными краткосрочными целями своей экономической политики Народное единство объявило борьбу с инфляцией и безработицей, а также существенное повышение жизненного уровня малоимущих слоев населения. Последняя мера носила не только социально-политический характер – она была призвана стимулировать покупательный спрос и генерировать потенциал для подъема всей чилийской экономики.

Народное единство к концу 1971 года вполне могло гордиться достигнутыми результатами.

Впервые за много лет рост реальных зарплат рабочих и служащих (примерно 45 %) превысил уровень инфляции (34,9 % в 1970 году). Для многих категорий трудящихся, прежде всего низкооплачиваемых прибавка к зарплате составила 100 %. Последнее было особенно важно: в 1970 году доходы 10 % самых богатых чилийцев превосходили доходы самых бедных 10 % в 69 раз, что свидетельствовало об ужасающем социальном неравенстве даже по меркам Латинской Америки.

Доля лиц наемного труда в национальном доходе Чили всего за год выросла с 51 % до 59 %. Для сравнения: в 1960–1970 годах доля лиц физического труда (по чилийской статистике, к ним относили, прежде всего, рабочих) в национальном доходе Чили упала с 18,4 % до 16,2 %. Доходы 20 % самых бедных чилийских семей были ниже, чем в среднем по Латинской Америке.

Социальные расходы, составлявшие в среднем в 1965–1969 годах 562 миллиона долларов, выросли в 1971 году до 924 миллионов долларов (в том числе 473 миллиона – на образование, 211,6 – на здравоохранение, 229 – на жилищное строительство). Впервые в истории Чили многие трудящиеся стали неплохо питаться, ходить в театры, покупать книги. Государство организовало массу культурных мероприятий непосредственно в трущобах и бедных кварталах, следя за тем, чтобы цены на билеты были доступными.

В 1971 году потребление говядины в Чили выросло в среднем на 15 %, свинины – на 18 %, мяса птицы – на 16 %, картофеля – на 55 %, макаронных изделий – на 28 %, сахара – на 37 %, консервированного молока – на 10 % (здесь главную роль сыграла программа Народного единства по обеспечению каждого чилийского ребенка до 15 лет молоком в объеме пол-литра в день; дети получали молоко бесплатно). Ничего подобного в истории Чили еще не было. Причем рост потребления продуктов питания сопровождался и его выравниванием среди групп населения с различными доходами. До Альенде богатые в Чили потребляли до 180 кг мяса в год, бедные – не более 20. Теперь ситуация стала меняться: богатые стали есть мяса меньше (отсюда и «марш пустых кастрюль»).

114